Биография Произведения Интервью и статьи Фотографии E-mail
     
 

УДРАВШИЙ БАЛЕШ

- Жену-уль! Где ты? Слышь? Сегодня мы славный праздник устроим! – влетев в избу,  крикнул Байрамгали.
Из комнаты вышла Миляуша, с тряпкой в руке, струйка воды с волосок стекала на пол, подол юбки, чуть оголив колени, был заткан за пояс, лицо раскраснелось от мытья пола, волосы взъерошены. Но и в этом будничном виде Миляуша была хороша. Байрамгали, забыв, о чем кричал, подскочил к жене, сгреб в охапку, прижал к себе.
- Что случилось? Такой ошалелый, будто в лотерею выиграл?
- Какую я тебе новость принес! – не отпуская жену, продолжал интриговать Байрамгали. – Да что лотерея. Бери больше, дорогуша!
  - Да не тяни ты,-  Миляуша уж распалилась сама.
- Брата сняли с работы! – выпалил Байрамгали.
- Неужели? Вахит абый? – Миляуша выскользнула из объятия мужа. - Прямо так и уволили?- Она захлопала в ладоши и закружилась по комнате. – Даже не знаю – верить или не верить?..
-  Сам читал! В районной газете! - снова возбудился Байрамгали.
Миляуша вдруг осознала случившееся и деловито заявила:
- Раз в газете, значит правда! В такое время нельзя дома сидеть.  Быстренько собираемся и - к родственникам. Надо всем рассказать об этой радости.
Миляуша надела платье, недавно сшитое к сабантую, одела туфли на высоких каблуках, подвела сурьмой глаза, ярко покрасила губы. Посмотришь – голову потеряешь! Байрамгали -  в костюме с иголочки.
 Только вышли за ворота - навстречу  двоюродная сестра Байрамгали Амина.
- Куда это вы так разнарядились? – забыв даже поздороваться, удивилась сестра.
- Ты что, не слышала ? Нашего Вахит абыя  сняли с работы! – взахлеб и с наслаждением затараторила Миляуша. 
- Нашего брата? Уволили? –  Амина не могла поверить услышанному.
- Да, да! Уже и в газетах пропечатали. Сама читала! – приврала на радостях Миляуша.
-  Вот это новость! – покачала головой Амина. – Возвращусь-ка я домой,  я ведь на работу шла… Вот радость-то будет! 
  Супруги  решили идти с новостью прежде к  родне Байрамгали. Зашли к сестре мужа Хамиде. Увидя нарядно разодетых брата и невестку, хозяйка замешкалась. Гости нагрянули нежданно. А в доме и конь не валялся -  огонь в очаге еще не разведен и вода из колодца не принесена…
- Не суетись, - успокоила ее  Миляуша. – Шли мимо, вот и решили заглянуть…Ну…и кое-какую новость сообщить.
Хозяйка знала, что невестка никогда просто так, «случайно» не заходит, да и братец что-то чуть не пританцовывает.
- Проходите, проходите. Сейчас чай поставлю, - стараясь не выказывать любопытство, приглашала хозяйка гостей.
- Нет-нет, чаи нам распивать некогда. Нам только новостью поделиться, - снова затараторила  Миляуша в предчувствии удовольствия от того, как Хамида, спешно заваривающая чай, воспримет новость. – Разве вы не слышали, брата вашего с работы сняли?
- Чу! Вахита? Не может быть! – Амина, ошарашенная, забыла даже закрыть краник  самовара и на яркой клеенке образовалась лужица. - А не разыгрываешь?
-Не веришь? Вон, брата своего спроси, -  кивнула Миляуша в сторону мужа. Тот утвердительно улыбнулся.
- Ой, от такой новости я и про самовар забыла. Что ж поделаешь? Аллах все видит… Главное – голова и глаза целы… - мудрено отреагировала сестра. – Дети у него уже взрослые, добра на всю жизнь хватит…
- Правду говоришь, ласковая моя, а вообще-то неплохо было, когда ваш брат там, - Миляуша ткнула пальчиком в потолок, - восседал… Нам кое-что перепадало…
  - Что верно, то верно, - охотно согласилась Хамида. – Чего это мы стоим-то? Давайте-ка быстренько за стол. Видите, и самовар как никогда радостно гудит, - повеселевшая хозяйка стала усаживать родню за стол.
  Вскоре пришел и муж Хамиды, Сафуан. Гостям он обрадовался. Узнав ошеломляющую весть о снятии шурина, тут же выставил бутылку. Ну чем не праздник!
  За разговорами о том да о сем, мужики незаметно опорожнили бутылочку.  Миляуша стала все чаще поглядывать на часы. Заметив это, и Байрамгали заерзал на стуле, готовый, как рысак, с места рвануть в галоп.
  Миляуше нетерпелось оповестить родных о радостной вести. Дядья, братья, сестры, соседи обязательно должны узнать о снятии большого начальника с работы именно от нее, Миляуши. Прочесть об этом в газете– это одно. А услышать из ее уст и в присутствии мужа – брата уволенного – это, извините, совсем другое дело. Потом важно, как об этом сказать! А уж кто-кто, а она умеет это преподнести! А если еще снятый с работы начальник – твой знакомый, тем более, если еще и родственник, это уж  бальзам на душу.
Перед уходом от Хамиды решили вечером собраться всем родственникам у Байрамгали и по-настоящему отметить этот поистине исторический день.
У Байрамгали шестеро братьев. Понятно, старшего не пригласишь – не будет же он торжественно отмечать свою отставку. А вот остальные идут с цветами, гостиницами… Со стороны жены пришли пять пар. Некоторые живут в деревне, поэтому прихватили с собой кто фаршированную курицу, кто вяленого мартовско-апрельским солнцем гуся. А двоюродная сестра успела даже чэк-чэк приготовить.
Изба Байрамгали хоть и огромна, как луг, однако гостей набилось столько, что некоторым негде было даже приткнуться. Двоюродные сестры  Миляуши крутились возле нее и помогали ей накрывать на стол, весело тараторя между собой.
  Торжество открыл самый старший в роду – Сулейман абзый, который всем  заменял отца. Его уважали. Его слушали. Его слово было законом и никто не смел перечить.
- Родные мои, - притворно тихим голосом произнес он и поправил тюбетейку, хотя она сидела на голове, как положено. – Каждый день собираться вот так вот, нет возможности.  Делов разных у каждого немало. Но, - Сулейман абзый церемонно обвел взглядом сидевших за столом, - сегодня собрались, гляжу, почти все… Семьи Салимджана, Майсары аж из самой белокаменной Казани прибыли. А сват Гильметдин прямо из больницы… Ему особое спасибо. – Снова сделал паузу, снова потрогал тюбетейку и продолжил. – Но нет дорогого Вахита. Ведь по такому случаю, так сказать, не пригласишь его. Сегодня уж посидим без него. Бывало, правда, и с ним сиживали. Его коньяк и заморские виски выпивали, перебивая друг - друга его хвалили. Восседал он, так сказать, если помните, всегда на почетном месте…
- Верно-верно, Сулейман абзый, не дожидаясь тебя, мы сажали его на самое почетное место, - подтвердил Байрамгали. – Ай-йай-йай, какая несправедливость!
- Народ же говорит, что начальник всегда должен быть во главе, а в празднике, так сказать, на почетном месте сидеть… Раз так принято, значит так и надо. А нам, конечно, от этого не было никакого неудобства. Мне вот ваш старший брат всегда делал добро, так сказать. Трем  моим дочерям помог поступить в институты… А когда я вышел на пенсию, так сказать, он подарил мне машину… Видимо и каждому из вас от него была немалая помощь? – и старик устремил  свой пытливый взгляд на всю родню, которая уставилась на него в ожидании затянувшегося тоста. Все уж давно хотели поднять первый тост и приступить к трапезе.
- Конечно, помогал, не забывал и нас, - негромко сказал кто-то из родни. – А почему же мы все-таки его так не любим?
- Вот он помогал, а мы не имели возможность это делать. Почему? Потому что он начальником был, большим… Разве нам не было обидно, чем мы его хуже? Он помогал, а мы в его помощи нуждались – вот потому и не любим мы его, чего тут непонятного! – сказал, как отрезал,  самый младший брат.
- Давайте, так сказать, все же сначала за его здоровье выпьем, - предложил, наконец, Сулейман абзый и всей родне легким движением головы подал знак, мол, вот теперь можно и выпить.
    Вытирая о фартук руки, из кухни появилась Миляуша и, как всегда, заговорила горячо:                 
- Брат любил родных. Вы все знаете, что у моего Байрамгали всякое случается. Начнет пить – теряет голову, меры не знает. Сколько раз из-за этого его с работы прогоняли! – Засмущалась, чувствуя, что лишнего сказала. – А брат всякий раз выручал его… Землю вот помог под дом получить, да-да, без взяток. Даже главе администрации ни рубля не дали! Виданное ли это! А стройматериалы, кирпич, цемент – все по сходной цене…
После первой рюмки родственники, перебивая друг друга, начали вспоминать добрые дела Вахита. И оказалось, что снятый с работы брат помог каждому. Никому не отказывал. Кого-то спас от тюрьмы, кого-то уберег от армии…
А один из  зятьев даже растрогался:
- Верно, верно, Вахит участлив. Теперь, знаете, трудно с работой, другие времена. Вахит мне предложил присматривать за его загородным хозяйством. Как-никак занятие мне по душе, да и деньги исправно платил. Хозяйство у него большое, ладное. Но Вахит иногда, правда, поворчит - то это сделал не так, то-то. А я что? Я ему в батраки что ли нанимался. У меня, впрочем, образование, грамоты получал. Тоже мне, бай! И правильно сделали, что прогнали с работы. Их всех надо гнать… Я вот не любил и не люблю ни какое руководство, ни  какое начальство! Просто ненавижу их. Вы тоже не любите их! Вот за это давайте и выпьем…  - рубанул напоследок своей речи зять, вроде бы начал за здравие, а кончил за упокой.
  Жена раздухарившегося родственника толкнула мужа в бок острым локотком и осудила:
- Тоже мне распустил язык! Да если бы не наш брат, чтобы ты делал сейчас?
  После такого праведного упрека гости заулыбались, стали подшучивать, вспоминать смешные и горестные случаи.
Улучив момент, Сулейман абзый решил подвести итог своему красноречию и высказываниям других.
- Если посмотреть на брата с одной стороны, так сказать, по-родственному, он ничуть не лучше нас. Вот я и предлагаю выпить за то, что теперь он стал нам ровней… Судьба справедливо поступила с ним. Так сказать, не хорошо это, не справедливо, когда одному все по силам и все дозволено, а другим нет… Так сказать, айда выпьем…
  На столе появились, наполнив комнату теплым, вкусным запахом, пельмени. Затем принялись за истекающего жиром огромного янтарного  гуся, следом за ним угощались цвета ашхабадской дыни фаршированной курицей и, как говорится, на каждый кусок есть свой закуток – хватило места и печеночке, приготовленной на пару. А из кухни уже тянуло аппетитным, сводящим с ума запахом мясного балеша с бульоном, которого умела готовить только Миляуша. Он всегда был сочный! А особенное лакомство – его поджаристое донышко, пропитанное соками мяса и разных приправ…
  Хотя гости уже давно были сыты и навеселе, однако  ждали фирменного балеша. И тут внезапно зазвонил в соседней комнате телефон. Хозяйка кинулась к телефону. Коротко, но важно переговорила. Положив трубку, Миляуша подошла к мужу, и что-то шепнула ему на ухо. За шумным застольем никто на это не обратил внимания.
  Байрамгали вышел вслед за женой в другую комнату.
- Звонил твой брат, Вахит абый, - сухо, как дала команду, сказала Миляуша. – Спрашивает, куда это подевались все родные, никого нет дома…
- Ну, ну и что, - вяло перебил  ее Байрамгали, слегка пошатываясь.
- Что-что? Да не сняли брата с работы!- вспылила Миляуша.
- Как так? Сам читал: «освободили» …- Байрамгали стал приходить в себя.
- Верно – освободили. Но читать-то, дорогой мой ненаглядный, наверное, надо до конца. Его перевели в Казань.  Министром… Понял!
Байрамгали уставился на жену. Хмель, как рукой сняло. Он ударил в ладоши, стал нервно мочалить пальцы. И вдруг голос его зазвенел:
- А ты что думала! Это же мой брат, голова, гордость района, разве его снимут. Вот так-то! - И уже спокойней.  - А ты, ты-то что ответила?
- Мол, сильно переживали, услышав о снятии с работы. Байрам, - голос Миляуши снова стал сухим и командирским, - теперь надо думать, как поступать дальше. Один раз в жизни бывает такое, милый мой…
Собравшись с духом, Миляуша скомандовала:


- Делаем так – иди заводи машину. Я чуть позже выйду за тобой.
- А эти? – кивнул муж в сторону разгулявшихся родственников.

  - Обойдутся. Министра первыми поздравить должны мы! Понял, нет?!.
Байрамгали, накинув пиджак, выскочил во двор. Следом вскоре покинула гостей и хозяйка. Она держала под мышкой цветы, а в руках только что испеченный огромный балеш, укутанный вместе со сковородой в широкое полотенце.
- Машину поведу сама. Ты – пьяный, - и уже нежно - дорогой мой, любимый брат  министра. Вот теперь то мы с тобой заживем еще, - и уложила пирог на заднее сидение.
- Конечно, конечно, женуль, ты как всегда права. Погоди-погоди, а это не балеш так вкусно пахнет?
- Балеш, - сухо ответила Миляуша.
- А как же гости? Их там целый дом. Они же ждут! Дома запах балеша…
Миляуша втолкнула мужа в салон автомобиля и сказала, как отрубила:
-  Им достаточно и запаха, мужинек!
- А как объяснишь, что скажешь?
- Скажем, что балеш удрал…
- Как удрал?..
- Вот так, из духовки вышел да удрал, – хихикнула Миляуша еще раз, резко провернула ключ зажигания. И машина понеслась к новому министру, которого так любят преданный брат и прелестнейшая невестка.


Москва. Август 2001 г.

 

 

 
 

К списку произведений