БЕЛЫЕ СКАЛЫ

Глава 10

В этот вечер Минлегаяз впервые увидел на лице Айсылу джинги, которая обычно своей простодушной веселостью и молодостью освещала весь дом, признаки беспокойства. Ужинать они сели без Минлегали абыя, стул возле джинги был пуст. А Минлегали лежал на сакэ, широкой скамье вдоль стены за печью, где сушили валенки, и стонал.
– Ладно, не расстраивайся так, значит, не будет больше пить, – только и сказал Ходжа абзый.
Айсылу промолчала. Сидела опустив голову, время от времени поглядывая в сторону Минлегали. Аминэ апа незаметно утирала глаза концами платка, повязанного на голову.
– Когда уходил в армию, даже налитую рюмку, спрятав от товарищей, оставил на столе, вот ведь каким он был. И, вернувшись, сколько времени даже не нюхал, вот какой рос ребенок, – жаловалась она про себя. – Кто только сглазил, и-и, дитя...
– Наверное, мир-то не перевернулся вверх дном. Хватит, не выжимайте воду, – снова поднял голос Ходжа абзый. Он, конечно, и сам беспокоился, но, видимо, хотел как-то сгладить ситуацию, перевести речь на другое. - Говорят, в деревне появились такие, кто уничтожает пустые бутылки...
Эту новость восприняли просто как неудачную шутку Никто  ничего не сказал, только Минлегаяз подумал про себя  куда же все-таки деваются эти бутылки.
Свет погас. В доме все стихло. К Минлегаязу сон не шел. Все, что он видел сегодня у магазина, всплывало в его памяти. Вспомнились слова двух тетушек, которые разговаривали на улице. Тянущаяся к дверям магазина очередь... Стоявший в ее конце оробевший Минлегали абый... Медведь Гаян, который вылетел из магазина, словно поймав птицу счастья... Толкучка машин и тракторов на улице... И Микэй, растерянный, не знающий, что делать в этой толчее...
Что особенно терзало его душу, это, конечно, состояние Минлегали абыя. О чем думал брат, когда терпеливо стоял, притаившись в конце длинной очереди у магазина?.. Он был жалок как никогда. Плечи опущены, длинные руки повисли, не знает, куда их девать, даже шапка держалась на голове как чужая. К тому же увидев Минлегаяза и Азата, он принял странный вид, весь как-то сжался, стараясь, чтобы они его не заметили.
А сейчас страдает за печкой на сакэ. Как раз в это время он тяжело пошевельнулся, должно быть, перевернулся на другой бок. Сакэ  заскрипело, Вакифу хорошо, он рядом с Минлегаязом знай себе спит, посапывая. В маленькой комнате, несмотря на то что свет давно погас, о чем-то шептались отец и мать. Потом из за занавески-чаршау в передней комнате, ступая на цыпочках вышла Айсылу джинги. В лунных лучах, которые падали в окно, ее стройную фигуру было отчетливо видно.
- Минлегали, джаным - душа моя, вставай, - послышался ее шепот из-за печки. - Идем, ложись на кровать… Хоть сапоги сними...
Тот что-то пробурчал, но не смог сказать ничего внятного.  Поворочался, скрипя досками сакэ, и снова захрапел.
- Вставай же, Минлегали... - еще более мягко и тихо шептала Айсылу джинги.
Минлегаяз пожалел ее.
- Минлегали, идем, одна боюсь, говорю...
На этот раз Айсылу джинги позвала чуть не плача. Но муж ее не слышал. Она потеряла надежду и снова прошла за чаршау. Минлегаяза коснулся душистый ветерок, поднятый ее ночной рубашкой. Минлегаязу захотелось протянуть руку и коснуться длинных волос джинги, которые рассыпались по ее плечам. Сказать «не бойся, джинги, я не сплю, не бойся!», но не посмел... Джинги может сказать, что до сих пор не спит, наблюдает за старшими.
Минлегаяз постарался закрыть глаза. Но они не хотели закрываться. Он попытался заснуть, но сон обходил его. Старался не смотреть на чаршау,  но голова сама собой приподнималась и поворачивалась в ту сторону.
Джинги через некоторое время зажгла за чаршау тусклый свет. Взяла в руки работу и начала вязать. Она вязала для Минлегали абыя  шарф из первого пуха Микэя. Потом свяжет Минлегаязу, Вакифу и Азату. Поскорей бы уж связала. Как бы он гордился, говорил бы всем, что из пуха Микэя. Но как назло, спицы в руках джинги сегодня еле двигаются. А то и совсем замирают. Наверное, джинги сильно  расстроена. Не терзается ли мыслью, зачем пришла к ним невесткой?.. Нет, скорей бы прошла эта ночь, завтра же как голубки заживут с братом. Только вот ночь такая длинная...
Минлегаяз был готов исполнить любую просьбу, желание Айсылу джинги. Ему захотелось в ту же минуту сделать для джинги что-то доброе. Но что? Как же он может ей помочь?.. Ведь про его джинги говорят, что она была передовой дояркой Верхнего Соня... Вот какая умелая и красивая джинги у Минлегаяза... Без нее и ему бы тоже было очень грустно. И брат не из последних. На сабантуе был батыром. Отличный шофер. Когда из армии вернулся, вся грудь была в значках. Разве может быть столько у кого попало...
Прервав мысли мальчика, за печкой снова заскрипело сакэ.
– Попить... – простонал брат.
Минлегаяз не успел встать. В двух местах дома зашевелились – в маленькой комнатке мать и в зале джинги.
Как ни старалась Айсылу быть осторожной, воды, видно, оставалось только на дне ведра, оно загремело от ковша. Скоро послышалось, как брат жадно пьет. Все молчали.
Минлегаяза, утопающего под одеялом, снова приласкал душистый ветерок. На этот раз джинги не стала вязать. Поправила постель за чаршау, ловко взбила подушки одну за другой. Минлегаяз, который все никак не мог оторвать взгляда от тени за чаршау, закрыл глаза только тогда, когда там погас свет.
Он проснулся утром. Весенние лучи солнца лились в окна, заполняя сияньем всю комнату. Не было слышно ни звука. И Вакифа, который лежал рядом, тоже не было. Минлегаяз испуганно вскочил. Айсылу апа, наверно, ушла на ферму. Отец тоже на работе. Мать во дворе кормит скотину. Вакиф вертится возле нее. Только старший брат в маленькой комнате сидит один за столом, обхватив большими руками голову.
Минлегаяз легко оделся и вышел во двор. Вакиф подбежал к нему.
– Младший абый, младший абый...
– Ну что тебе?
– Старшему брату дали новенькую машину, если хочешь знать. Самосвал, если хочешь знать... Всем шоферам завидно... Это заведующий дал новую машину старшему брату. Понял?!